шедевры Motoharu /часть3 /

25.02.2009 в 00:14Пишет Motoharu:

Рицка с Соби покоряют Китай=))

А накой нам канонный сюжет? Правильно, не нужен нифига=))

Всё, меня понесло...

Типа продолжение "Новогодних игрушек" и "С чего начинается Родина?" только с позиции Соби и в другом стиле, и даже как будто не продолжение... а что-то новое. Н-да...

С тобой

Уже шесть месяцев Рицка работал в Китае. Письма на электронную почту Соби приходили с завидным постоянством - два раза в день. Рицка подробно рассказывал о том, как идут съёмки, о людях, которые его окружают, но в основном писал на отвлечённые темы. Одно письмо Соби повесил на стену над своей кроватью. Оно того заслуживало.

Привет, Соби.

Летом в Китае жарко. Воздух густой и жёлтый от поднимаемого ветром песка. Волосы хрустят после прогулки и глаза слезятся. Но мне всё равно нравится Китай. Здесь пахнет по-другому, звуки другие, цвета другие. То, что в Японии я бы назвал зелёным, здесь представляется голубым. Странная метаморфоза. Но только после двух месяцев пребывания здесь я понял, что дело в воздухе, в тех мелких песчинках, что кружат над улицами Пекина, в том, что солнечным лучам постоянно приходится преломляться сквозь них и давать немного искажённый свет.

Иногда я чувствую себе подобно этим лучам. Постоянно вынужден подстраиваться, закрываться, преломляться.

Играть не сложно. Играть я умею, мой герой - весёлый малый, часто влюбляющийся и постоянно попадающий в разные передряги из-за своей ветрености. Иногда бывает очень весело представить себя таким, лёгким, немного глупым и открытым.

Журналисты постоянно спрашивают о моей личной жизни. Что такое личная жизнь? Гостиницы, гостиницы. жесткие накрахмаленные простыни, чай утром в фирменных чашках и бутерброды, салат и рыба на обед, лапша с овощами и курицей на ужин. каждый день всё разное, каждый день всё одно и то же. Это моя личная жизнь, жизнь вне работы. Ты, наверное, читаешь мои интервью. Хочу попросить тебя выкинуть всё это, потому что всё неправда. У меня нет личной жизни. Но журналистам лучше этого не знать.

Я живу от одного клика мыши до другого. Я выучил все твои письма наизусть, я вижу тебя во сне, я забываю твой голос. Скучаю. скучаю, Соби.

Вчера я видел бабочек. Помнишь, из нашего первого фильма? Голубые с чёрными разводами по краям крыльев. Их было две. Девушка, которая снимается со мной, хотела их поймать, я не позволил. Мы с ней здорово поругались. И почему они всегда хотят всё поймать и забрать себе? Я не хочу. я не буду отправлять это письмо, я не хочу, чтобы ты жалел меня или скучал так же как я.

А в общем. в общем, у меня всё хорошо, только постоянно мою голову, потому что песка в воздухе много, когда дует ветер.

Если бы ты приехал, я бы тебе показал императорский дворец.

Удачи в работе. Увидимся в следующем году. Мне уже будет семнадцать.

Твой Рицка

Письмо пришло по почте в среду, когда Соби был на съёмках - первая его режиссёрская работа. Конверт был подписан незнакомой рукой, сам лист с текстом - смят. Рицка не знал о том, что письмо это пришло к Соби. Он хотел его выкинуть, глупый мой мальчик.

Соби достал белый конверт с яркими марками и тремя печатями на них из холодного почтового ящика, открыл прямо на улице, и всё вокруг потеряло цвет и звук.

Он не помнил, что было после. Кажется, вечером пришли гости, они о чём-то говорили, спорили, смеялись. Соби много курил и смотрел в окно. Воздух за окном был прозрачным и слегка подрагивал от жары.

Рицка скучал без него. Скучал так сильно, что грусть впиталась в чернила, которыми он писал, в бумагу, по которой скользила его рука. Соби читал между строк всего одно слово - скучаю. И он набрал номер своего доверенного агента. Съёмки отложили на пять дней.

Рицка сказал, что встретит его в аэропорту. Голос его был слишком спокойным и взрослым. Соби улыбался, слушая. Волнуется, он волнуется, даже звоня по телефону.

- Рицка, я скоро буду рядом, - тихо сказал Соби, выслушав подробный рассказ об устройстве Пекинского аэропорта и о том, где Рицка будет находиться, когда Соби прилетит.

- Просим пассажиров во время взлёта выключить сотовые телефоны, - объявила стюардесса.

- Соби. приятного полёта, - вздохнул Рицка и повесил трубку.

В окно иллюминатора были видны горы. Горы - это преграда, преграда между двумя странами, между двумя точками на земном шаре, между двумя людьми. Садись в самолёт, преодолевай препятствия, слушай то, что говорит твоё сердце, не бойся, ничего не бойся.

Соби думал о Рицке. В груди щемило от нежности. Никто, кроме него, только он, только он смог добраться глубоко, в самую душу, или даже глубже. Скучаю. скучаю, Рицка.

Хотелось курить. Во рту пересохло. Пальцы слегка покалывало от волнения. Соби никогда бы не подумал, что это будет именно так. Да, он влюблялся раньше. Это было мило, но быстро надоедало. Сейчас Соби понимал, что ему интересен был процесс узнавания, он был влюблён в сам этот интерес, но не в человека. Люди раскрывались быстро, после двух-трёх свиданий Соби мог без труда спроектировать то, что будет завтра, послезавтра, сто лет спустя. Это было утомительно. И он уходил. Возможно, он был жесток, возможно, милосерден. Девушки продолжали любить его, несмотря ни на что. Но это была уже другая история, к нему не относящаяся.

А потом появился Рицка. Соби до сих пор помнил их первую встречу на кастинге. Очень юный, очень опытный актёр. Рицка полулежал на кресле, жевал жвачку, которая распространяла аромат апельсинов по всему коридору, и смотрел на противоположную стену из-за больших солнцезащитных очков. Его пальцы отстукивали чёткий ритм по кожаному подлокотнику. Соби сразу проникся к нему симпатией. Волнуется. Мальчик очень сильно волнуется, подумал тогда Соби.

Потом Рицка читал сценарий и кидал быстрые взгляды на Соби, оценивая. И Соби впервые стало интересно, что он о нём думает.

- Ну, полагаю, вам всё понятно, - сказал режиссёр и хлопнул в ладоши. - Надеюсь, вы сработаетесь.

- Безусловно, - ответил Соби и улыбнулся Рицке. Тёмные очки закрывали пол-лица, но даже это не помешало Соби увидеть его глаза, они были большими и искренне удивлёнными.

Потом была долгая и напряжённая работа. Рицка был талантливым актёром, но даже он иногда нуждался в поддержке. Соби без труда сглаживал все острые углы его игры, ненавязчиво и, как ему казалось, незаметно для Рицки и режиссёра. Его увлекала эта игра в игре. Она становилась частью его роли. Забота о партнёре, роль бойца маленькой жертвы. Этот фильм был их первым, этот фильм был их главным, этот фильм стал их жизнью.

- Если бы мой брат приказал тебе убить меня, ты бы убил? Отвечай, Соби! - Рицка дрожал крупной дрожью, когда произносил эти слова. Режиссёр от удивления не мог вымолвить ни слова, а только подавал сигналы оператору, чтобы тот снимал, снимал.

- Да, - тихо отвечал Соби, так было написано в сценарии. Но в тот момент в груди что-то загорелось, впервые он захотел обнять Рицку, успокоить, уйти из этой навязанной системы, уйти из кино.

Рицка убегал от него, и ноги его дрожали. Соби знал, что, несмотря на талант и актёрское мастерство, добиться этого эффекта практически невозможно. Это нервное напряжение. Почти осязаемое напряжение. Настоящее.

Соби поймал Рицку за локоть, прижал к себе и говорил, говорил то, что было прописано в сценарии, а про себя думал: "Не отпущу, никогда больше не отпущу, никуда не отпущу".

- Наш самолёт совершил посадку в центральном аэропорту Пекина. Спасибо за то, что воспользовались услугами нашей компании.

Соби дожидался багажа. Он несколько раз набирал номер Рицки, но тот не отвечал. В голову лезли беспокойные мысли. Рицка непременно должен был его встретить.

В зале ожидания было на удивление тихо. Многие дожидающиеся своего вылета спали на мягких креслах, поджав под себя ноги или устроив голову на плече сидящего рядом человека, кто-то спал, вытянув ноги и положив их на сиденье напротив.

Соби шёл мимо ровных рядов бирюзовых кресел и искал Рицку.

Он узнал его сразу, несмотря на его явно подобранный для маскировки костюм. Рицка спал в кресле. Нелепая серая кепка с широким козырьком сбилась на бок, чёрная майка съехала с загорелого плеча. Видно, Рицка спал здесь уже давно. Неужели он приехал сразу после съёмок? Безрассудный мой мальчик. Милый мой мальчик.

Соби присел на корточки напротив Рицки и осторожно приподнял козырёк кепки. Густая длинная чёлка упала на лицо. Рицка повзрослел. Черты лица заострились, щёки втянулись, над верхней губой пробивался едва заметный пушок. Мальчик становился мужчиной. Мужчиной, которого хотелось целовать.

Соби приблизился к спящему Рицке и легко коснулся губами виска с тонкой жилкой, бьющейся под кожей. Рицка улыбнулся во сне. Нет, ещё не мужчина. мальчик, невинный милый мальчик.

- Рицка, - Соби провёл кончиками пальцев по тёплой щеке, и тёмные ресницы дрогнули, поднимаясь. - Здравствуй, Рицка.

- Сооби, - медленно протянул Рицка, всё ещё не придя в себя. Потом он резко встрепенулся, сбрасывая дремоту, и подался вперёд, обнимая Соби за шею. - Приехал.

- Приехал, еле-еле нашёл тебя, - улыбался Соби, прижимая Рицку к себе, дыша им, слушая стук его сердца, его голос. Как же сильно скучал.

- Я замаскировался, иначе бы замучили взглядами и перешёптываниями, тут с этим полная катастрофа. А ты как долетел? Как работа? Как сам? - Рицка тараторил, едва успевая дышать, и тоже улыбался. Всё ещё не верил, что Соби был рядом.

- По дороге расскажу. Тебе нужно выспаться. Я же говорил, чтобы ты не приезжал в аэропорт сразу после съёмок.

- Я не сразу.

- Рицка.

- Хорошо, хорошо, я не хочу с тобой спорить. Так получилось. Я не мог спать в гостинице, там так противно. Соби, неужели ты и правда приехал?..

- Правда, Рицка, правда.

День выдался жарким. Первую половину дня они провели в гостинице, сидя на веранде в тени деревьев. Пили холодный чай с лимоном и говорили об актёрской игре и влиянии её на личность. О разлуке они не говорили, потому что её больше не было.

Во второй половине дня у Рицки были съёмки, и Соби согласился поехать вместе с ним посмотреть на декорации. Гулять одному по Пекину представлялось до невозможности скучным. Рицка держался всё ещё несколько отстранённо, присматривался к Соби, искал в нём какие-то изменения. Смущался от каждого его лёгкого прикосновения. Шесть месяцев не прошли даром. И Соби это чувствовал.

- Вы любовники?

Напарница Рицки по фильму вела себя весьма раскованно. Она подошла к Соби и заговорила сразу о том, что её интересует. Это была известная китайская актриса. Ей было двадцать два года, но выглядела она на пятнадцать. Только в глазах можно было прочитать её возраст и в упрямой складочке под нижней припухлой губкой. Она считала себя красивой, и Соби это не понравилось. Когда человек считает себя кем-то, он становится статичным и постепенно останавливается, застывает в одной позе и больше не может маневрировать.

- Нет, - честно ответил Соби, делая затяжку. Он был готов к расспросам. Женщины всегда хотят всё. И он с первого взгляда понял, что китаянка положила глаз на Рицку. - Рицка ещё слишком юн для таких забав.

Соби краем глаза следил за тем, как лицо собеседницы теряет свой привычный цвет и становится бледным и неприятным.

- В наше время никто не обращает внимания на возраст, - притворно усмехнулась она и тоже закурила. Соби был несколько удивлён. Чувство этой девушки к Рицке было намного глубже того, о чём он подумал вначале. - Значит, вы просто друзья, - констатировала она и, довольная собой, закусила нижнюю губу.

Соби усмехнулся и посмотрел на уверенную в себе китаянку со снисхождением.

- Нет, не просто, - чуть наклонившись к ней, тише проговорил он. Девушка вспыхнула до корней волос, но Соби уже этого не видел. Он шёл вдоль аллеи к летнему кафе, где решил подождать Рицку.

Соби пил мартини и смотрел на пустую улицу. Он написал Рицке сообщение и отложил телефон в сторону.

Просто друзья. Любовники. Ярлыки, штампы, пустые слова. До чего же пустые слова. Соби знал лицо Рицки до мельчайших деталей, чувствовал каждое изменение его настроения, он готов был часами смотреть на то, как он спит, как он двигается, ест, говорит, как он поправляет волосы и застёгивает одежду. Возможно, это и называется любовью. возможно, этому нет определений. Да и к чему здесь определения? Это просто есть.

Да, Соби думал о сексе. Но не так часто, как это было, когда он встречался с девушками. Рицка был совершенно иным. Соби мог легко представлять, как целует его, как раздевает. а потом мысли путались, и он видел какие-то деревья в снегу или цветущую сакуру, или предгрозовое тёмно-синее небо. И Рицка всегда был рядом и говорил: "Смотри, Соби, это про нас, это как мы". Такой сюрреализм не укладывался в голове, это была истинная медитация, медитация от одной только мысли о человеке.

- Эти съёмки сведут меня с ума. Ещё и Джиюн вела себя как истеричка, - Рицка пил холодный лимонад из высокого бокала, покрытого капельками. - А почему ты ушёл?

- Там было очень жарко, - ответил Соби и ласково улыбнулся. - Поехали куда-нибудь отдохнём?

- Поехали! - обрадованно согласился Рицка и залпом допил ледяной лимонад, так что горло зашлось от холода.

Они поехали в клуб слушать живую музыку. Красивый молодой человек играл на виолончели. Рицка смотрел на сцену, а Соби на Рицку. Это было красиво. И музыка, и Рицка, и чувство.

Потом они выпили по коктейлю, этого показалось мало. "Если веселиться, то веселиться на всю катушку", - сказал Рицка, и Соби заказал виски. Они выпили по две рюмки. Соби не заметил, как оказался на стуле рядом с Рицкой, обнимал его за плечи и говорил о своей работе. О том, как это здорово, когда всё происходит так, как он хочет. Он говорил несусветные глупости, но Рицке это нравилось. Рицка едва мог что-либо понимать, потому ему всё нравилось.

Официантка пару раз недоверчиво покосилась на Соби, отчего тот мгновенно протрезвел. Нужно прекращать пить и уезжать отсюда, пока он ещё может держать себя в руках.

В такси Рицке стало плохо. Они остановились около центрального парка, и пошли пешком. Лёгкий ветерок обдувал разгорячённое лицо Рицки, и постепенно дурнота отступила. Они сели на лавку напротив круглого озера. На улице был поздний вечер, и редкие прохожие гуляли по аллее. В основном это были пожилые дамы с собачками. Такие уютные милые люди. Соби был просто невозможно пьян.

- Соби, - заплетающимся языком прошептал Рицка и уткнулся носом в плечо Соби, - А почему ты меня не целуешь? Ты меня больше не любишь?

Соби повернулся к нему всем корпусом, посмотрел в глаза.

- Люблю. Как никогда и никого люблю, Рицка.

- А почему не целуешь?

- Потому что дурак, - засмеялся Соби и, наклонившись к раскрасневшемуся Рицке, поцеловал один раз, потом второй, потом целовал всё лицо, волосы, шею, плечи, пальцы.

- Теперь я буду думать, что ты целуешь меня только потому, что я тебя прошу об этом, - с сожалением сказал Рицка, когда мир вновь встал на место.

- Ты неправильно будешь думать.

- Честно-честно?

- Честно-честно. Какой же ты ещё маленький, Рицка. Поехали в гостиницу.

- Ты останешься со мной на ночь? - задыхаясь от смущения, спросил Рицка, глядя куда-то мимо озера.

- Останусь, - наклонившись к маленькому ушку, ответил Соби. - Я так сильно скучал без тебя, Рицка. Мой Рицка.

В голове было легко и пусто. Соби никогда ещё не целовал Рицку так откровенно, так возбуждающе. Грань, за которой ещё можно было всё прекратить, была давно пройдена. Оставалось только гнать вперёд на полной скорости.

Рицка был тонким, гибким, горячим. Соби около минуты просто смотрел на него, изучая, узнавая, запоминая. Тело Рицки было совершенным, артистичным, желанным. Красивый мальчик, его мальчик, сейчас и навсегда. Назад не повернуть.

Соби провёл в Китае ещё три дня. Рицка снимался в первую половину дня, остальное время оставалось для Соби. Они объездили весь Пекин вдоль и поперёк, побывали на рынке, целовались в парке в каких-то кустах, после чего Соби несколько часов вытаскивал из волос Рицки колючки, чем довёл того до слёз, но потом довольно-таки быстро успокоил, вечерами слушали музыку в клубе, больше не пили. Ночью любили друг друга.

А потом Соби улетел в Японию, чтобы не видеться с Рицкой ещё полгода.

- Я обещаю, что не буду скучать, - говорил Рицка и улыбался, когда они ехали в аэропорт, потом не выдержал, разревелся и говорил, что будет скучать каждый день, каждый час. И Соби ему верил, успокаивал, обещал писать, звонить.

- Не забывай меня, Соби. Это приказ, - шептал Рицка, обнимая Соби перед выходом на посадку. - Ни на миг не забывай. Мой боец, мой идеальный боец.

- Как прикажешь, Рицка. Всё, что Рицка захочет, - отвечал Соби и улыбался, и не хотел отпускать горячую дрожащую ладонь. Как же не хотел отпускать.

А потом опять были горы.

URL записи