Неродные русские дети.

Давно хотела написать о российских детях, усыновлённых американцами. В здешних краях их очень много. Как брошенные дети живут в детдомах я знаю только понаслышке, а как потом уже здесь - видела своими глазами. Обо всех написать не смогу - слишком много: долгое время я вела детские музыкальные занятия на русском языке, поэтому приёмные родители шли ко мне: кто просил помочь найти общий язык с недавнопривезёнными детьми, кто хотел смягчить адаптацию и дать детям возможность слышать вокруг знакомую речь, но чаще родители чувствовали себя обязанными сохранить детям русский язык и не оторвать их от родной культуры.

Наверняка есть родители, которые скрывают от приёмных детей, что они неродные, но здесь это не принято, и о таких семьях я, соответственно, мало знаю. Поэтому буду говорить только о том, с чем сталкивалась лично.

Для начала: вы, наверное, знаете, что здоровые дети усыновлению не подлежат. Только с серьёзными заболеваниями, как физическими, так и ментальными. Процедура усыновления требует приезда в д/дом дважды - выбор-знакомство, через месяц или около того - забирать. Очень часто, получив на руки диагноз, новые родители находят врачей и договариваются о лечении ещё до приезда детей. Почему-то детей с косоглазием усыновлять не разрешено, хотя этот деффект лечится быстро. Младенцев до 6 месяцев иностранцам тоже не дают, ждут, может заберёт кто-нибудь из своих.

Однажды, на мероприятии для семей с приёмными детьми, ко мне подошла соотечественница. Обменялись какими-то фразами, и она спросила, показав на моих дочерей:

- Это Ваши?

- Да.

Присмотревшись повнимательнее, недовольно удивилась:

- Вы что ли им биологическая мать?

Я опешила: - В каком смысле?

- Ну они Вам не приёмные, а биологические дети?

Я подумала - вот всегда можно найти, чем покоробить. До этого я не знала, как я называюсь. И, вероятно, так же режет ухо новым мамам слово "приёмная"? Поэтому от меня вы его никогда не услышите, тем более - в чём отличие? Не рожали в муках? Но по части страданий за своих детей, думаю, они получили сполна: сначала пройдя чёрный путь лечения и долгих ожиданий, а потом, уперевшись в страшное "никогда", принимая тяжелое решение взять чужого.

Нет никаких родных-неродных матерей. Мать та, которая вырастила.

Приятельница, немного поработавшая в московской конторе по усыновлению, рассказывала, что тяжелее всего было переносить "смотрины" (когда будущие родители приезжали в детдом, чтобы выбрать ребёнка).

Дети знали, зачем их приводили и выстраивали, и для чего приезжалии эти люди. Я даже не поднимаю вопрос, как маленькому ребёнку с подобным справиться. Это запредельное ожидание, когда разглядывают-выбирают. Но в конце, когда потенциальные родители, выбрав, начинают уходить, обычно, как прорывает плотину: дети срываются и с рёвом бросаются вслед с криками: - Возьмите меня! Я хороший! Возьмите меня!!!

Воспитательницы сдерживают напор и, чтобы успокоить их, орут: "- Прекратите, вы что, не понимаете, что их купили на органы?!"

Пытаюсь верить, что они не совсем звери, но только так по их представлению, можно остановить волну отчаяния, накрывающую детей.

Они затихают, они привыкли, они стараются верить, что им повезло, что забрали не их, "американцы покупают на органы" - это сильный болеутолитель. Лучше ждать своих. ждут.

Но визитёры приезжают опять, и опять забирают детей, и прорывается залатанная плотина, защищавшая разум от отчаяния, и маленькие (старшие сдерживаются) опять бегут и кричат: "- Возьмите меня!"

Я хочу рассказать о тех детях, которых забрали, о их новых семьях. Видела я их немало.

Первая встреча с такой семьёй не была связана с моими занятиями (ещё и занятий-то не было). Просто женщина, взявшая двух девочек (неродных по рождению, но теперь они сёстры), хотела общаться с нами, тк у меня тоже 2 девочки того же возраста.

Женщина была потрясающая, неутомимая и неунывающая, от неё я впервые узнала, что новые родители стараются сохранить у детей память об их материнской культуре.

- Но как ты объясняешь им зачем, если они не знают, что они приёмные?

- О, очень просто: я говорю, что их прабабка была русская. У мужа ирландские корни, вся америка имеет кучу разных корней, это не вызывает вопросов.

Она организовала общество-клуб родителей с приёмными детьми (сначала из России, потом добавились и другие страны). Новые родители общались, знакомились, делились общими проблемами, покупали разные книжки, игрушки, как-то связанные с Россией (я была на таких мероприятиях, там набираются большие залы; детей развлекают приглашённые учителя всякими играми, развивалками, рисованием-поделками, песнями-плясками итп, но всё в русском стиле). Родителям рассказывают (рассылалось по почте) о традициях воспитания в данной стране, о национальной кухне, играх итд.

Своих дочерей она упорно возила учить русскому, затеяла создание городского центра (типа Дома Пионеров, но с угл. изучением культуры и традиций определённых стран), разработала огромный проект, но не выиграла грант.

Дочек её я давно не видела, обе хорошенькие, младшая была немного не в себе, думаю, там какая-то форма аутизма. Старшая строптивая, но, возможно, за 10 лет многое смягчилась и изменилось.

Впрочем, была ещё одна семья, не связанная с занятиями. У них был славный светловолосый казах, очень стеснительный (ему и моим было года по 3). Оба родителя с мальчика пыль сдували, сладкими голосами с ним пели, водили на всевозможные занятия. Хотели, чтобы он играл с моими дочерьми, для поддержания языка (взяли его из д/дома в 8 месяцев, ага). Родители воспитывали его в еврейских традициях и очень им гордились.

Прошлым летом мы их нечаянно встретили:

У нас около дома лес и там большое лесное озеро, из которого мы летом не вылезаем.

В прошлом году мы с соседями стали плавать с нашего берега на тот. Надо заметить, что мало кто такое затевает, а уж с детьми - никогда.

И как-то приплыли мы на ту сторону, изрядно напугав немногочисленных пляжников, которые, застыв в немом ужасе, смотрели как мы медленно выходим из воды: двое взрослых и компашка весёлых детей 9-11 лет. Одна из немых скульптурных композиций вблизи оказалось той самой семьёй: мама и папа, купающие своего сына, на котором был спасательный жилет (покрупнее бронежилета), дутый воротник и надувные браслеты на предплечьях. Мы с вытаращенными глазами уставились друг на друга - они на нас, мы на них. Думаю, в их голове пронеслось что-то типа жалобы в комитет по охране прав детей и лишения родительских прав халатных родителей.

Однажды привели ко мне пару, мальчика и девочку, усыновлённых из Одессы месяц назад.

Дети тихие, испуганные, мальчик - белоголовый шкет, абсолютно русский, девочка, выше на голову - еврейка. Теперь они брат и сестра. Всё время держались за руку, даже когда сидели на одном стуле во время занятия. Девочка другой рукой держалась за маму, когда пошли в круг играть-танцевать, мама бегала с девочкой, пацан наяривал сам по себе.

Родители переживали: прошло столько времени, но дети не произнесли ни слова, и непонятно, на каком языке они вообще говорят-понимают. В школе молчат, жмутся друг к другу, боятся всех, боятся сидеть, боятся выходить, по возрасту - разные, но разлучить невозможно, ревут, поэтому их посадили в один класс, но потом директор попросил немного подержать их дома, чтобы попривыкли. Родители взяли отпуск, но похоже, дети успокаивались только тогда, когда оставались наедине друг с другом.

Их привели к нам в надежде, что может, хоть мы разберём, на каком языке они говорят? Папа усиленно учил русский, но теперь родители засомневались, может, нужно учить украинский?

Узнать язык - что проще? Я заговорила с этими сиамскими близнецами на русском. Никакой реакции - стеклянные глаза.

Тогда концертмейстер поговорил с ними на украинском. Никакого движения - стеклянные глаза.

На всякий случай, повторили на польском. Эффект тот же, забрало закрыто и непонятно, есть там кто живой?

Занятие обычно начинаю с пения и разговоров. Новеньких посадила с краю, чтобы они не чувствовали, что их тянут (мама рядом). Детей спрашивала всякие всячности, мы хохотали и пели. Прошлись по совсем знакомым детским песням, может будет реакция? Нет, ничего.

Потом пошли плясать. Новеньких специально не звала - типа как хотите, но странная вещь: они избегали смотреть в глаза, молчали, но ещё больше они боялись отстать от толпы. Как в стае.

Было совершенно неочевидно - понимают они меня или просто копируют других детей, но наконец, мы добрались до игр, и я выбрала самую разлюбимую нашу игру - "Комары и жуки" (всегда даю её, когда есть новенькие - топит любой лёд).

- А кто может мне рассказать правила игры?

- Я!!! - взлетели поднятые руки, и выше всех рука новенького.

Я замерла. Родители, журчащие в стороне, смолкли и одновременно повернули головы. Наступал час икс.

- Рассказывай!

И он звонко-звонко, захлёбываясь, выпалил:

- Сначала когда светит солнце все бегают а потом когда дождь все ховаются!!!

Аплодисменты родителей и радостный папа, у которого отпала перспектива учить украинский.

Они ходили к нам какое-то время, но потом перестали: дорога занимала очень много, и когда настали школьные дни, им стало совсем тяжело. Пацан был потрясающий - шустрый, артистичный, улыбчивый, с озорным бесёнком в глазах, ему дали новое имя, которое шло ему как корове седло - Артур. Артур был перпетум мобиле и шкодник.

Их потом привели к нам на каникулах, месяца через 2-3. Они ещё как-то понимали нас, но уже совсем не говорили по-русски. А потом и понимать перестали, начали стесняться. В среднем, дети забывают язык за месяц, остаются отдельные слова, а потом уходят и они.

Как-то одна уставшая женщина привела на занятие мальчика и сетовала, что он не отзывается и все время забивается в угол. Она надеялась, что мы найдём с ним общий язык. Как только она перестала его держать, он быстро забился в угол и набычился. Мальчик был казахом. Поначалу, когда я пыталась заговорить с ним, он отворачивался, но потом на минутку подошёл сам и что-то говорил на казахском (или не знаю каком, но привезли его из Казахстана, нас он не понимал). Мы отвечали что-то ласково-подбадривающе и улыбались. За время урока из угла он не вылез (а такое бывает и с русскими новенькими, тут лучше не трогать, нужно дать привыкнуть).

Мама утверждала, что ему 5 лет, но на вид было все 6-7. Такое тоже сплошь и рядом: чем младше ребёнок, тем дороже он стоит, поэтому им переправляют метрики.

В конце она вытащила его и повела домой. Он не хотел уходить, что-то лопотал, похоже, мы всё-таки напомнили ему что-то знакомое.

Долгое время на занятия ходили две сестры (первоначально родители выбрали одну девочку, но узнав, что у той есть сестра, решились забрать и вторую). Попали они ко мне своеобразным путём: увидели наше выступление на русском фестивале и на другой день заладили маме - хотим к ним! И мама, через газеты-журналы искала и нашла-таки в другом штате устроителей фестиваля и через них разыскивала меня. А мы живём в одном городе.

Я не могла ей отказать, хотя такие дети - обуза: по-русски ни слова, это значит, я должна параллелить на английском. А ценность этих занятий - русский язык, чистый, на хорошем уровне, а не привычно-домашний или смешанный (в семьях дети говорят односложно, тк родители всегда поймут, а при общении с ровестниками они вынуждены более сложно формулировать свою мысль. К тому же я давала задания на развитие речи и дикцию, а в это время непонимающим детям заняться нечем, приходится их дополнительно развлекать, что мешает). Старшая к тому же была слишком большая, не по возрасту нам, но куда деваться.

После первого же их появления выяснилось, что они соседи одной семьи, которая водит ко мне сына. Разумеется, амер. мама спрашивала, не слышала ли та что-нибудь про нас? Нет, не слышала. На моё недоумение ответила:

- А я не хочу, чтобы они ходили. Я не для того сына вожу на русские занятия, чтобы он говорил там на английском. К тому же они плохо воспитаны.

(да-с. мамочки у нас бывают разные.)

Девочки были специфические. Очень похожие, прям под одну кальку, но одна брюнетка, а другая блондинка. Мама у них очень мягкая, потакающая во всём и говорящая полушепотом, и динамику, как они постепенно садились ей на шею, было очень хорошо видно. Младшая, более покладистая, всё время жалась к маме, но не из страха, а как ласковый котёнок, пообниматься-поластиться, а старшая напоминала типичную дворовую девчонку-оторву.

С ними был занятный случай:

По-русски они уже совсем не понимали. Но мне повезло: на уроки ходил мальчик (которого недавно взяли к себе мама-американка и папа-русский), и папа неотступно переводил ему всё, что я говорила. Поэтому всех их посадила рядом. Младшая слушала без проблем, а старшей было некузяво, что ей тут переводят, она ерепенилась, отсаживалась, а чаще вообще уходила в таулет и лупила там по стене ногами (откроет все краны и начинает. Если она застревала надолго, то я просила кого-нибудь за ней сходить).

И как-то того папы не было, мы танцевали-импровизировали, музыка играла, я носилась вместе с ними и наперёд выкрикивала, что нужно делать (куда бежать или кого изображать). И вдруг мне показалось, что старшая не повторяет за всеми, а делает сама, сразу после команды. Я перестала показывать и стала просто говорить, стараясь подгадать так, чтобы новая команда заставала девочку в тот момент, когда впереди у неё никого не было. И в большинстве случаев она не ошибалась! Мы переглянулись с её мамой, которая смотрела во все глаза.

Как только занятие закончилось, девочка рванула к маме:

- Мама! Я понимаю!!!

Это была общая радость. Объясняла так:

она заметила, что не знает значения слов, не может ни повторить, ни объяснить, но это как вспышка перед глазами, которая её как бы толкает, и она ЗНАЕТ что ей нужно делать; как во сне - объяснить не можешь, но точно знаешь. Что интересно, это не работало, когда просто сидели и говорили. Впрочем, это было её самое большое достижение в учёбе как таковой, учиться она не хотела. На открытое сопротивление (в школе) тогда ещё не решалась, но всеми правдами-неправдами отлынивала, родителей вызывали много раз, они с ней натерпелись и думаю, ещё натерпятся.

Вот, кстати, нашлась у меня фотография, это перед самым выступлением, нас объявляют, мы готовимся. Девочка в алом сарафане - младшая из сестёр (старшая за кадром). Костюмы мама заказывала специально, там даже ботиночки в стиле.

Ушли они от нас нехорошо, на я рада, что наконец ушли. Прозанимались долго, больше года, выступали на сцене. Младшая потом перестала ходить, так как встал выбор - мы или спорт. Нас они так и не понимали, им переводили, к тому же всё более американизируясь, они чувствовали нас другими, чужими.

Старшую продолжали водить, что меня удивляло несказанно: часть урока она железно проводила в туалете, не со всяким вставала в пару и периодически выставляла условия (а мне их шиш выставишь, поэтому она регулярно ходила с поджатыми губами). Любила только тупо побегать, причём подставляла подножки, чего у нас отродясь не водилось, старший парень в группе увидал, тоже начал. Ну вот оно нам надо?! К тому же была вечно недовольна, а это режет глаз, потому что остальные занимались с удовольствием.

Осторожные попытки узнать у мамы, действительно ли девочка хочет заниматься, или это мамино желание приобщать её к великой культуре, заканчивались решительными заварениями, что дитё впадает в истерику, как только ей предлагают оставить группу (а маме тоже в лом развозить детей по разным концам и носиться как белка в колесе).

До истины мы всё-таки докопались: она вытягивала из наших детей деньги. Выпрашивала, ей приносили тайком сами (плела, что мама неродная, денег не даёт, та в школе голодает). Мы были её доходное место, как только источник перекрыли, она от нас избавилась.

Я узнала об этом случайно, а подруга, сообщившая об этом, наперёд взяла слово, что я не дам делу ход и никому не скажу (она дала слово своему ребёнку). И как прикажете?! Я бы развела ситуацию быстро и аккуратно, а так пришлось ко всему прочему ещё и следить за девицей, чтобы пресекать её поползновения и более настойчиво требовать от неё, чтобы она сидела рядом с теми, кому переводят.

Быстро сообразив, что лавочка у неё накрылась, она объявила родителям, что папа-переводчик совершает по отношению к ней недопустимые вещи, посему она требует себя от него оградить, запахло секс.харазментом. Но прежде, чем заявить на этого папу, её мама сочла нужным поговорить со мной. Тут уж я сказала подруге, что буду вынуждена воспользоваться её информацией. (Да, я не говорю всяких хороших слов про того папу, так как даже в дурном сне он не попадает под подозрения).

Если в двух словах, то разговор с мамой прошел легче, чем ожидалось, она сдала позиции сразу. Оказывается, дочь подворовывала, обманывала, деньги тоже выпрашивала. К тому же у неё была страсть: она выклянчивала у всех взрослых гостей, знакомых ну хоть что-нибудь, если наличных нет, хоть конфету, если говорили, что нет, проверяла. Умела разжалобить.

Мать плакала, что всё давно знакомо, что деньги у девочки, конечно же, есть, ей ни в чем не отказывают, мать стесняется ходить с ней по гостям. Справиться с ней она не может. От нас её наконец-таки забрали, и больше мы о них ничего не слышали.

Чтобы не надоесть, я пока остановлюсь, историй таких у меня множество. Взрослые, получив на руки непростых, часто серьёзно больных детей, очень стараются быть хорошими родителями. Однажды, болтая с подругой об этом, я сказала: "- Как же им повезло, у них теперь есть семьи", на что она возразила: "- Ну почему же, этим повезло не меньше - у них теперь есть дети". Обеим сторонам поначалу очень тяжело, но они стараются, чтобы память постепенно стёрла осадок прошлого и появилось чувство, что они друг у друга были всегда. Обычные родители и дети.

Как-то ко мне подошла незнакомая новоиспечённая мама и среди прочего попросила поправить ей произношение.

Она глянула в замусоленную бумажку и проурчала что-то длинное. В принципе, я почти догадалась, но поросила глянуть оригинал. Так и есть:

"Спокойной ночи, дорогая дочка. Сладких тебе снов."

Я не знала, что сказать. Всё равно ей никогда не произнести такое понятно, и вряд ли эта фраза убаюкает девочку. Это вообще не из её жизни и лексикона. Такие слова придут к ней уже на другом языке.

И, наверное, логично было бы закончить повествование этой фразой, обращённой к детям, обретшим свой дом, как колыбельной, завершающей хороший день. Но они и так услышат своё "Sweet dreams", поэтому лучше адресовать это другим, тем, оставшимся, никому не родным детям:

- Сладких вам снов.